Creomania

Посвящается всем невинно убиенным в терракте 11 Сентября.

Леня Саксофонист

Стояло осеннее, приятное теплое утро. Ночь только что передала свои полномочия Дню и медленно растворялась в ярких лучах восходящего солнца, образуя красивейшую картину. Бруклин медленно просыпался. Он уже открыл глаза и лениво потягиваясь на тахте из подвесной железной дороги метро, зевая, переключал кнопки пульта дистанционного управления, отключая городские фонари. На Бруклинских улицах стояла гробовая тишина, лишь изредка разбавленная шумом проезжавших грузовиков, пытающихся разгрузить товары для магазинов перед тем, как начался дневной транспортный коллапс. Редкие прохожие, которым не посчастливилось дома допить утренний кофе, с мрачными от недосыпа лицами, купив в кофейне Старбакс кофе с пончиком, кушая на ходу, спешили на работу. На фоне этой урбанистической картины ярко выделялся человек, радостно бегущий, вприпрыжку, по направлению к станции метро. Лицо его сияло. Он был счастлив без хорошего бодрого сна, без чашки крепкого кофе и без сладкого пончика.

Последний раз Леня, так звали этого человека, был так счастлив двадцать лет назад, когда держал в руках диплом об окончании Ленинградского Музыкального Училища. Потом наступила Грязь «Лихих 90ых» с бесконечными поисками работы и абсолютным отсутствием перспективы работать по специальности и творить. Не сумев найти себя в бесконечной гонке за зеленой бумажкой в компании малиновых пиджаков, шестисотых мерседесов и вороненых дул пистолетов, Леня сменил страну, перепорхнув через океан. Эмиграция встретила его недружелюбно, заставив окунуться снова в бесконечные поиски работы. Еще вчера ... [Далее...]

Посвящается моему любимому Деду, которому скоро стукнет 92 года.

Деда! А у нас нет ничего сладенького? Ну там пирожок какой? – спросил маленький Данилка. Его глаза были похожи на вечно грустный взгляд собаки, преданно смотрящей на хозяина, в надежде получить со стола кусочек вкусности.

Владимир Васильевич грустно посмотрел на внука. Холодильник времен брежневской эпохи представлял собой стандартную невеселую картину: граммов двести докторской колбасы, консервы и банка варенья, оставленная до праздников.

Он вспомнил службу в Венгрии. Какие там были пирожные! Туда бы сейчас Данилку. И заказать в симпатичной, уютной кофейне, спрятанной на маленькой улочке Будапешта их знаменитое шоколадное пирожное Риго Янчи с чашечкой ароматного кофе.

- Данилка! - в глазах Владимира Васильевича заиграли озорные огоньки, - А ты кем будешь, когда станешь взрослым? – спросил он.
- Военным! – важно ответил Данилка.
- Тогда тебе нужно попробовать настоящее Военное Пирожное! – сказал Владимир Васильевич, доставая кусок черного и белого хлеба, масло и сахарницу.
- Сейчас мы будем кушать настоящее Военное Пирожное! Ты кем будешь – солдатом или офицером? – спросил он внука.
- Офицером! – радостно отозвался Данилка. Было видно, что игра так увлекла паренька, что он позабыл о своих гастрономических пристрастиях.
- Значит мы будем готовить Офицерское Пирожное! – ответил Дед намазывая кусок белого хлеба маслом и посыпая его сахаром.
- Вот тебе настоящее Офицерское Пирожное! От отставного офицера Армии! – Дед протянул Данилке кусок белого хлеба с маслом и сахаром.

Данилка радостно за ... [Далее...]

Говорят, что «у обнаженного меча одно лишь время есть – сейчас».

Сидишь в кафе, в чужом городе, проедаешь свои командировочные, смотришь, слушаешь. Люблю я находить в чужом городе кафе, которые для своих, для местных, для тех, кто посещает их годами. Пусть даже иногда эти локальные точки общепита как это вот кафе у рынка, с недорогой мебелью, с относительно свежей «вагонкой» на стенах.

Сидишь, смотришь. Вон идут за окном стайкой студенты и студентки местного вуза. В руках у парней рапиры, они взмахивают ими отчаянно и опасно, норовя сшибить друг с друга кепки, растрепать прическу юной красавице, что идет рядом. Та же, в свою очередь, взмахивает дагой, отбивает выпад и норовит кольнуть затейника побольнее, но не так чтобы до смерти. У них одно время – сейчас. Их мечи обнажены.

Вот подошел к небольшому овощному блок-посту из картонных ящиков дедушка. Смотрит на подозрительно яркое яблоко. Отводит, вздохнув, взгляд от первой в этом сезоне клубники. На дедушку, на потертые, перемотанные изолентой (не покупать же новые? Особенно, когда денег-то нет) ножны его меча взирает суровая, геометрически идеальная продавщица. Меч старика давно уж в ножнах, давно уж в прошлом.

Еще один взгляд на старика, полный малополезной жалости, молодая мама катит мимо коляску с ребенком. Дитя не видит старика. Дитя заворожено подпрыгивающей перед ним игрушкой, в ее неровных движениях можно уловить то появляющийся, то исчезающий силуэт будущего меча – каким он будет пока неизвестно. Не выходят наши мечи в законченной форме от небесного кузнеца, самим нам надо греть их теплом сердца, бить кувалдой воли.

Откидываюсь на спинку стула. Зеленый борщ с порезанным мелко яйцом, запеченны ... [Далее...]

Солдат шел по улице домой. На самом деле, это и не улица была вовсе — так, проселок деревенский. Миновал он деревню в три дома, а за околицей под старым дубом поджидал его черт.
Выскочил черт на дорогу и говорит:
— Здорова, служивый!
Не понравилась солдату его рожа.
— Здоровей, — говорит, — видали. Я тебя не знаю и ты ко мне не лезь.
Черт обиделся, глаза покраснели, харя растопырилась, рога засверкали.
— Не узнал меня? — кричит.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — испугался солдат и воинское приветствие отдал.
Засмеялся черт и сменил гнев на милость.
— Я черт, самый настоящий. А что, на генерала так похож?
— Похож, похож, — сказал солдат. — Прям одно лицо.
А сам думает: «Во дела, день то жаркий, летний. Наверно, голову сквозь пилотку напекло».
Черт в это время грудь колесом выпятил, плечи расправил, марширует на месте и ревет командным голосом:
— Дело у меня к тебе, служивый!
— Какое-такое дело?
— Душу хочу твою забрать! — и рогами знай сверкает.
Солдат засмеялся и говорит:
— Так нет у меня души. Я ее прапорщику обменял на палку краковской колбасы.
Поглядел на него черт внимательно. Прямо насквозь посмотрел. И проблеял печально:
— Точно, нет у тебя души. Вот хитрый прапорщик, вот нехристь.
Солдат бочком обошел его и говорит:
— Тогда я пойду.
— Иди куда хочешь, — махнул лапой черт. — Толку с тебя, как с атеиста.
Пошел солдат дальше, быстрее и быстрее. А за поворотом даже побежал. Потому, как душа его испуганно в пятках билась.
Долго ли, коротко ли, топал солдат лесом, полем, лугом. Подошел к речке. А из воды девка голая высунулась по пояс, машет солату.
Тот, как титьки увидел, побрел вперед бараном. Лишь в последний миг ... [Далее...]

из комментариев (вместо эпиграфа)
- Если ехать на авто по Германии - Австрии, то на КАЖДОЙ заправке или месте для отдыха по трассам, для собак стоит ВСЕГДА до краев наполненная миска корма и воды. Всегда! На каждой! Полная! У нас такое может быть?
- Не может. У нас дикие звери про это прознают и всё сожрут. Мы, в отличие от немцев, не сумеем объяснять диким зверям, что это для собак, потому жрать нельзя.

Приняли меня тот раз на завидовском посту. Превышение, просроченный техталон, не помню уже точно по какому поводу. Стали традиционно разводить на деньги. Не в лоб конечно, а так, ненавязчиво. Там была своя, отлаженная система. В расчёте на юридическую неграмотность населения. С таким мол нарушением, товарищ водитель, вы продолжать движение никак не можете. Сейчас мол мы составим протокол, и поедем в тверской суд. А там штраф тысяч пять, и автомобиль на штрафстоянку.

Я стою, не возражаю. С гаишниками спорить себе дороже. Они тоже смотрят, выжидательно. Что ж мол вы молчите, гражданин?
Я - а что говорить? Вы в своём праве. Действуйте согласно закона. А я уж приму удары судьбы стойко и смиренно. Винова так виноват. В суд значит в суд.
Хмурый старлей за стойкой вздохнул, неодобрительно покачал головой, снял трубку, и стал куда-то звонить. С целью как бы вызвать машину сопровождения. Что бы этапировать меня в органы правосудия. Двое их на посту было. Старлей этот, угрюмый и недобрый, и капитан, который в пику старлею лучился доброжелательностью и сочувствием. Всё это укладывалось в традиционный сценарий.
.
Поговорив по телефону, старлей положил трубку, неспеша подвинул к себе бланки протоколов, и ещё раз задумчиво и многозначительно на меня посмотрел.
- Товарищ капитан, - сказал я обращаясь ко второму гаишнику, который скучал ... [Далее...]

Не так часто мне делали операции, но бывало и до этого всегда они проходили под общим наркозом. На прошлой неделе мне сделали небольшую операцию, которую и операцией не назовешь, под местным наркозом и я понял, что, иногда, во время операции перед спящим пациентом разворачивается целый спектакль. Я вроде как боль терпеть могу, но вот врачей хирургов и стоматологов мягко говоря побаиваюсь.

Случилось у меня страшная вещь с ужасающим медицинским названием врастание ногтя на ноге, в простонародье онихокриптоз. Промучился я хромая дней десять. Потом, решил не тянуть с этим, набрав всю свою смелость в яйца и прикрикнув на себя, что я мужик, все так же хромая, направился в больницу к хирургу.

Встретила меня молодая, глубоко беременная девушка хирург, лет 30-ти. Сняв ботинки и засунув поглубже в них свои сырки, дабы докторша не подхватила никаких бифидобактерий на свою голову, вытянулся на кушетке. Она, только взглянув на мой несчастный палец, выдала:

- Будем резать! Прямо сейчас!

Не ожидав такого быстрого развития событий я робко возразил:

- А можно в пятницу?

- Нет! В пятницу будет поздно! Может попасть инфекция!

- Но, доктор, пятница завтра…

- Раз такое дело, тогда можно! – одобрила мой выбор она.

Вечером, позвонив всем знакомым и попрощавшись с друзьями, крепче обычного обнял жену и уснул. Утром дав супруге последние напутствия, поцеловал дочку перед дверью и быстро вышел, смахивая скупые мужские слезы с трехдневной щетины, крепко зажав в руке пакет с домашними тапочками.

Приехал в больницу, простояв не большую очередь, вышла пышногрудая медсестра и попросила меня проследовать за ней в операционную. В операционной усадили меня на операционный стол включили прожектор с таким ярким ... [Далее...]

Однажды пасмурным осенним днем наша группа в институте решила отметить наступление нового учебного года. Поехали ко мне. Но доехали только трое: две девушки и я. Обе были мне симпатичны, но одна была крепко замужем, а вторая... Звали ее, скажем, Олей. И была эта Оля девушкой романтической, я бы сказал, возвышенной. Увлекалась поэзией, философией, театром. Обсуждала премьеры и восхищалась артистами, закатывая глаза, а на лекциях по судмедэкспертизе читала Новый Мир и машинописные издания непризнанных поэтов. В общем, тонкая, п*я натура... По такому случаю купил я по дороге пару бутылок шампанского. Дома жрать было нечего и Наташа – та что была крепко замужем – что-то быстро сварила и пожарила.. Короче, сели. Хрусталь, фарфор, серебро.. Чокаемся, жуем, беседу непринужденную разговариваем. Радостно отмечаю про себя, что с шампанским угадал: Оля не просто его пьет, а глушит – увесистыми такими залпами. Наливаю, еще наливаю – бутылку выпили. Вот уже и вторую...
– А водка у тебя есть?
Не сразу понял, кто это спросил..
– Водка, спрашиваю, есть у тебя? – повторяет Оля, пощелкивая ноготком по
хрусталю.
– Есть..
– Наливай!

Вот это мило.. Тонкая натура, а поддать, видать, не дура! Достал поллитру Пшеничной.. Разливаю.. Теплая – идет хреново. Но не у Оли – она один раз махнула, только налил – еще раз.. В общем, выпивая этакими опережающими темпами, Оля стремительно нажиралась. Молча и сосредоточенно... Потом была бутылка коньяка Слынчев Бряг, но ее мы уже не допили – Наташа собралась домой, где ее ждал крепкий муж, а Оля с дивана уже не подавала признаков разумной жизни.
– Держись! – сказала уходя Наташа.
Я улыбнулся.. Потому что еще не знал, насколько пригодится ее пожелание и не предвидел никаких трудностей. Опыт ухода за пьяными товари ... [Далее...]

Я из Саратова , но сейчас учусь во Франции. В очередной раз, мы с подругой возвращаемся в Париж. В аэропорту нас встречает друг. Он француз и как любой француз любит покушать. Он пригласил нас вечером на ужин и попросил приготовить какое-нибудь русское блюдо на аперитив. Мы, недолго думая, решили приготовить салат Оливье. Причем друг удивился, что у русского салата – французское название. Так как мы снимаем очень маленькую квартиру, мы решили готовить у друга (его зовут Сириль). Мы зашли в ближайший магазин, купили продукты и пошли к нему. На улице моросил дождь.

Мы зашли домой, я сразу поставила варить овощи и яйца. Открыли бутылочку Бордо. И тут я понимаю, что не засекла время варки яиц.
Я встаю, беру столовую ложку, вылавливаю одно яйцо, кладу на стол и резко кручу. Яйцо крутится быстро, я понимаю, что оно сварилось «вкрутую» и можно выключать. Сливаю горячую воду, заливаю холодной и сажусь опять за стол. Онемевший Сириль смотрит на меня, он застыл с фужером вина и молчит. Я тоже молчу и жду его дальнейшей реакции, так как не понимаю в чем дело. Сидим как идиоты. Через секунд 10 он выдает: «Ты зачем крутила яйца?».
Я на полном серьезе отвечаю: «Забыла засечь время и хотела проверить их готовность». Он впадает в окончательный шок, затем залпом выпив стакан и видимо сделав какие-то умозаключения, говорит: «То есть ты утверждаешь, что сырые и вареные яйца крутятся с разной скоростью?» Я говорю: «Ну да!».

Тут начинает смеяться подруга, я тоже понимаю, в чем дело. Сириль сидит в шоке… «Да такого не может быть!»- выдает он наконец. Я решаю доказать, что он не прав. Ищу сырые яйца в холодильнике, что бы провести эксперимент, а их нет (Во Франции яйца в основном продают в упаковках по 4 штуки). Решаем пойти в магазин и купить еще.

На улице ... [Далее...]

Панчо?

чем меньше женщину мы любим
тем хуже борщ и жиже квас
и дети както не похожи
на нас

ни на каштанку ни на тётку
не отзывалась эта мразь
лишь удалялась на болота
светясь

а сколько шпаг у нас четыре
а бёдер семь а пальцев сто
давайте с самого начала
мы кто

Пятые сутки воздушно-десантный полк, поднятый в субботу по тревоге, «воевал» в окрестных горах. Красоты ферганской долины, впечатления не производили. В суете учений их просто не замечали. И вот только сейчас, когда усталость стала нарастать и приблизилась к своему пику, командир полка, стоя у стереотрубы, позволил себе отвлечься.
Он водил окулярами из стороны в стороны, пытаясь высматривать хоть какие-то картинки из мирной, не связанной с армией жизни.

Но попадались в основном боевые машины, солдаты, снующие туда-сюда по горам и ложбинам. Глаз вырвал из общей картины одинокую отару овец, мирно пасущуюся на правом фланге. Сейчас, в полдень, жара была максимальной, и большинство баранов предпочитало лежать на земле, и меньше двигаться.

Насколько сторожевых овчарок, тоже переносили жару, отлеживаясь в тени чахлых кустарников. Пастуха вообще не было видно.

Рядом с разомлевшим стадом, по узкой и дико пыльной дороге двигался грузовик. Приглядевшись, комполка узнал в нем машину продовольственной службы. Она была почти доверху нагружена ящиками и мешками, и двигалась медленно, с надрывом.
Наверное харчи привез, подумал полковник, и собрался уже перевести взгляд на более достойные его внимания вещи, но что то его задержало.

Прапорщик Гуляйло, был здоровым, крепким и в меру толстым, как и подобает прапорщику продслужбы. А еще он был наглым и хитрым, что впрочем, иногда шло только на пользу службе.
Страдая от жары, он, тем не менее, зорко рыскал глазами по сторонам. К поживе прапор был готов всегда. Уже успевшие всем надоесть учения, требовали разнообразия. И в первую очередь в отдыхе. Шашлычок ... [Далее...]